Странно, когда рюкзаки стоят пустые, раскрытые, полевые вещи горой, а собираешься в путь не ты.
Но... как всегда, куда-то пропали бандана, и самая нужная футболка.
Фляжка с водкой, медицинская косынка, ремни, батарейки, тушенка, котелок, невообразимого размера гора вещей.
Не мне, не мне, сыну моему.
-— Папа, я молоток один девочке отдам
-— Зачем?
-— А у нее плотницкий, таким нельзя камни бить
---Это твои молотки, сынок.
И нервы аж за сутки. Он думает, это потому, что в первый раз.
Как бы не так. Уж я то знаю.
Кровь не обманешь.
Теперь так будет всегда перед долгой дорогою.
-— Что еще взять, па?
-— Бери поменьше, практика показывает, оно там не нужно...
Предусмотрительный. Все берет.
Гора вещей, зачем столько? Ведь три четверти не пригодится.
Не знаете зачем?
Вот и я не знал, но всегда таскал c собою.
Мало ли.
Похитят инопланетяне, а у меня и тушенка, и водка, и книжка, и спички в термосе. Проживу как- нибудь.
И младший так же...
Вон, кусок репшнура- ровесник перестройки, сколько километров со мною наездил, страшно представить, дух захватывает от масштабов.
Не пригодился ни разу. Все время о том, что он есть забывал, даже когда-то из елки трос делал.
Компас горный. Советский, старый. В чехле из каменной кожи. Пахать ему и пахать еще.
Или мешок пробный. Сто лет со мною ездит. Под рыбу, брезентовый.
Фляжка. Вроде и не нужна уже, баклажка пластиковая лучше, но фляжка ведь...
У вещей свои пути.
И сборник Лескова сверху.
Собирается ребенок безалаберно, на инстинктах.
Я всегда собирался так же.
Точь в точь.
Манера сборов в дорогу может меняться только до определенных пределов, потому, что после этих пределов она уже не манера, а ритуал. У каждого он свой. А у нас, получается, семейный.
Сын становится человеком пути.
Сам пока еще об этом не знает, но уже вписывается в законы и меру существования дороги.
Все будет.
Дел полно.
В добрый путь, сынок.
И аккуратно там. Крути башней.
Храни тебя Бог.
